Сегодня моя экскурсия по модерну от Боровицкой до Садового по Остоженке и Пречистенке. Запись тут http://moskva.kotoroy.net/zapis_progulki/ или стучитесь прямо мне.
Это простое в теории разграничение на приватную и публичную зоны на практике оказывается трудно осуществимым. Даже если для простоты рассматривать в качестве субъектов, могущих обладать свойствами приватного, только отдельных людей (а не, , например, корпорации), все равно оказывается, что общий тренд последних лет состоит во все увеличивающейся подвижности границ между этими зонами. Движение это имеет вектор: зона приватного сжимается. Собственно, Эрик Шмидт в интервью The Wall Street Journal сказал, что нынешним молодым людям, возможно, придется менять имена по достижении взрослого возраста — чтобы не ассоциироваться со всем тем, что они наговорили и натворили online в детстве и юности, — фактически тем самым признав, что приватности в Сети больше не существует. ... Тут надо уточнить, что речь идет не только и не столько о защите приватной сферы от государства, то есть о «вертикальном» измерении приватности. Проблема далеко не исчерпывается сбором личных данных для политической слежки и использованием записей в блогах для преследований за взгляды. Теоретическая проблематика «прозрачности» общества как условия контроля над ним со стороны государства или иного агента, имеющего репрессивные полномочия, разработана во всех подробностях. Либеральные демократии, кроме того, согласились со значительным ограничением сферы приватного в случае публичных фигур. Существующая «договоренность» на этот счет предполагает, что даже самые интимные привычки и склонности политика каким-то образом влияют на его профессиональные качества. ... Приватность, между тем, не исчерпывается контролем за компрометирующей информацией о себе, которую мы хотим скрыть. Ее функции не сводятся к тому, чтобы служить шкафом для хранения скелетов. Негативное понимание приватности приводит к тому, что наступление на приватную сферу со стороны общества или государства — и уступки такому наступлению — оправдываются требованиями «безопасности». Но автономия личности, манифестацией которой приватность является, — фундаментальное, имманентное человеческое свойство, а нерушимость права на такую автономию — признак общества здорового, благополучного и способного к развитию. ... Неопределенность конвенций не означает, тем не менее, что теперь их не существует или что «приватность не является более социальной нормой». Ни от автономии индивида, ни от концепции прав личности цивилизация, кажется, не отказывается. Однако нам всем придется пересмотреть условия общественного договора на этот счет — поскольку прежний, как постепенно выясняется, истекает или истек. Самым полезным и актуальным, как всегда в таких случаях, оказывается всем известный и абсолютно тривиальный совет: внимательно прочесть все, и особенно — пару страниц в конце, там, где шрифт совсем мелкий. Не потому, что кто-нибудь так уж хочет нас обмануть. Просто первый черновик договора в силу обстоятельств будут писать именно Шмидт с Цукербергом — и на этот раз они точно так же пребывают в растерянности и недоумении, как и все остальные.