В конце войны большая часть немецких физиков, работавших над атомным проектом (Uranprojekt) нацистов, была взята в плен американцами. Американская и британская разведка специально охотилась за этими учеными, среди которых был Вернер Гейзенберг, Отто Ган, Карл Вайцзеккер и другие. Задача американцев состояла в том, чтобы доступ к знаниям об Uransache не получили русские и французы. Монополия на бомбу должна была остаться у англосаксов, тем более что именно они уже обладали к этому моменту работающими атомными технологиями. Ирония момента заключалась в том, что Гейзенберг и компания не догадывались о том, насколько далеко продвинулись американцы в рамках Манхэттенского проекта. Они считали себя носителями уникального знания, представителями передовой, самой лучшей в мире германской науки (в самом деле, если бы не Гитлер, языком знания в XX веке вполне мог бы остаться немецкий). В их глазах им не было равных. Немцы считали себя, соответственно, невероятно ценным приобретением для американцев и готовились о долгих переговорах об условиях сотрудничества. Многие к тому моменту обнаружили в себе пацифистов, и более-менее всем было ясно, что случится с миром, где только одна страна владеет самым совершенным в истории человечества оружием.
Отец бомбы, Роберт Оппенгеймер
Десять немецких физиков были задержаны в рамках операции «Эпсилон» в мае-июне 1945 года и после небольшого, почти туристического путешествия по Европе, включающего в себя посещение Реймского собора, были вывезены в Фарм-Холл, находящийся в Англии, недалеко от Кэмбриджа. Здесь они вели пасторальную жизнь в доме, набитом прослушивающими устройствами. 6 августа радио сообщило о бомбардировке Хиросимы. Первой реакцией немцев было недоверие и даже ирония. Американцы не могли создать атомную бомбу без их помощи, если на это оказалась не способна сама немецкая наука, то значит это было невозможно в принципе. Гейзенберг сначала решил, что американцы взорвали очень тяжелую обычную бомбу, которую они в пропагандистских целях назвали атомной. После новых более подробных сообщений по радио физики начали приходить в себя. Как разработчики самого опасного оружия и ключевой технологии XX века, атомного реактора, они оказались посредственностями. Более того, им нечего предложить американцам, а тем не о чем с ними торговаться. Наступила ночь физиков: взаимные обвинения, рессентимент, сожаления о том, что все могло бы быть иначе, попытки самооправдания, нервные срывы.
Физики, судя по всему, в первую очередь переживали свою некомпетентность, а не жертвы Хиросимы.
В 1993 году стенограммы бесед физиков в Фарм-Холле были опубликованы. Документы показывают, как далеко готовы зайти умные люди в попытках придумать удобное объяснение. Вайцзеккер, самый молодой член команды, бывший ассистент Гейзенберга, рассуждал о том, что немцы в действительности никогда и не стремились делать бомбу, но только реактор (Machine), и что физики сознательно саботировали работу над оружием. Уже в 90-е восьмидесятилетний Вайцзеккер признается, что, возможно, это было ложью. В свои тридцать он думал, что появление в руках у ученых такого мощного аргумента как бомба заставило бы Гитлера прислушиваться к их мнению и изменить курс войны. Вайцзеккер мечтал о мирной конференции с французами в Ахене, древней столице Карла Великого. Нет нужды говорить о том, что этот коктейль из теоретической физики, военных технологий и социальной теории оказался неразрешимым и просто бредовым. До немцев никто не сталкивался с проблемой такого рода.
Карл Вайцзеккер, мечтавший управлять Гитлером при помощи бомбы
Барон Карл Фридрих фон Вайцзеккер происходил из влиятельной немецкой семьи и был доцентом философии. В двадцать лет он долго не мог выбрать, учиться ли ему на физика и на философа, и в итоге решил двигаться по обоим пути. В начале войны он преподает в «Рейхсуниверситете Страсбурга» — чрезвычайно примечательном, выставочным университете нацистской Германии, открытом в 1941 году в Эльзасе. Там Вайцзеккер трудился под руководством декана Эрнста Анриха, известного историка и национал-социалиста. На соседнем медицинском факультете была собрана крупнейшая коллекция в области расологии — заспиртованные останки, свидетельствующие о дегенартивной природе еврейской расы. Он знаком со всеми ключевыми мыслителями своего поколения и рассуждая о своим сотрудничестве с Гитлером и даже попытками влиять на него, естественно, вспоминает о Хайдеггере. В 1939 году Вайцзеккер, осознав возможность военного применения цепной реакции, т.е. придумав идею бомбы, наносит спешный ночной визит своему другу философу Георгу Пихту. Вместе они формулируют выводы из этого открытия, сделанные вполне в духе аналитической позитивистской традиции ясности:
1) Если атомные бомбы возможны, то кто-то их изготовит.
2) Если бомбы будут изготовлены, то найдется тот, кто их применит.
3) Если дело обстоит так, то перед человечеством стоит выбор: либо оно откажется от института войны, либо уничтожит себя.
Вайцзеккер, которого американцы считали руководителем нацистского ядерного проекта, и который на самом деле им не был, все же легко может претендовать на статус самого опасного доцента философии в истории. Интересно, что, с другой стороны, именно излишняя отстраненность всех лидеров проекта привела к тому, что бомба в итоге не была создана, и немцы находилось очень далеко от решения этой задачи к 1945 году. Команда Гейзенберга и Гана состояла из блестящих теоретиков, имевших мало опыта в экспериментальной физике, промышленных технологиях и административной борьбе за ресурсы. Достаточно сказать, что немецкий ядерный проект курировался министерством образования.
Философы по своей безалаберности спасли мир от нацистской ядерной бомбы. Вспомним, что Гейнезберг тоже интересовался философскими вопросами. Все благодаря респектабельности нашего ремесла в Германии XX века.
Письмо Юргена Хабермаса к 90-летнему юбилею Карла Вайцзеккера.
Originally published at kmartynov.com. You can comment here or there.
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
turchin at “Plan of Action to Prevent Human Extinction Risks”
